Модест Мусоргский – один из самых значимых русских композиторов XIX века. Он предвосхитил идеи XX века, его творчество оказало влияние на современников и представителей младших поколений как в России, так и за рубежом. Одна из важнейших сторон его наследия – вокальные произведения.
Познакомимся с циклом “Без солнца”.
К середине 70-х годов в жизни Мусоргского наступает черная полоса. Он постепенно теряет своих самых близких друзей. Распадается Пятерка: после череды карьерных неудач отстраняется от музыки Милий Балакирев. Римский-Корсаков отходит от изначальных идей Пятерки, к тому же он женится и съезжает из комнаты, которую он снимал вместе с Мусоргским. Бородин увлечен созданием Женских женских медицинских курсов и музыка для него отходит на второй план. Кюи пишет разгромную статью на постановку “Бориса Годунова”, где называет оперу незрелым сочинением, а автора — недостаточно строгим к себе.
Уезжает за границу Стасов с семьей своего брата, умирает Виктор Гартман. Еще одним ударом стала для Мусоргского смерть Надежды Опочининой, к которой композитор испытывал глубокие теплые чувства. Сказать, что душевное состояние Мусоргского было тяжелым, значит ничего не сказать.
Если предыдущая работа Мусоргского, “Детская”, вышедший в 1872 году, несет скорее оптимистичный настрой, то написанный через два года вокальный цикл “Без солнца” создает совершенно другое настроение. Одиночество, тоска, безнадежность – все эти безрадостные переживания в полной мере нашли в нем свое выражение.
Арсений Голенищев-Кутузов в зрелые годы
Текстовая основа цикла – стихи поэта Арсения Голенищева-Кутузова, который в то время снимал вместе с Мусоргским квартиру. В большинстве случаев композитор четко следует тексту, однако в некоторых местах он вносит незначительные изменения. Стихи Голинищева-Кутузова проникнуты печалью, тоской, порой даже болью. Лирический герой словно оторван от мира, на окружающую его жизнь он может смотреть лишь со стороны, как сторонний наблюдатель. Ему остается лишь погружаться в собственные безрадостные воспоминания и созерцать.
Часто говорят, что Голенищев-Кутузов в своих стихах лишь отдавал дань моде на меланхолию, что молодой поэт не мог пережить описываемые им состояния. Сложно судить об этом наверняка, однако одно можно сказать точно – для Мусоргского эти тексты имели большое значение.
Комнатка тесная, тихая, милая;
Тень непроглядная, тень безответная;
Дума глубокая, песня унылая;
В бьющемся сердце надежда заветная….
Открывает цикл песня “В четырех стенах”. Как и в предыдущем цикле “Детская”, Мусоргский ставит во главу угла текст и выразительность, а не нормы, будь то формообразование или гармония.
Начинается песня с аккордового аккомпанемента на нюансе пианиссимо. Фортепианное сопровождение первого номера сдержанно, композитор использует аккорды, в некоторых местах подчеркивая вокальную линию подголосками. Вокальная линия свободно перемещается по мажоро-минорной системе ре мажор-ре минор и родственным ре минору бемольным тональностям. Кульминацию Мусоргский готовит наращивая напряжение с помощью использования тонического органного пункта в аккомпанементе (с 9 такта, со слов “Быстрый полет…”). Последние три такта выступают в роли своеобразной коды, они идут сразу после кульминации и возвращают слушателя к спокойному настроению, с которого песня начиналась.
Меня ты в толпе не узнала,
Твой взгляд не сказал ничего.
Но чудно и страшно мне стало,
Когда уловил я его…
Второй номер цикла, “Меня ты в толпе не узнала”, сохраняет лаконичный аккордовый аккомпанемент, однако настроение этой песни уже совершенно противоположное. Если первый номер отличается созерцательным характером, то второй наполнен взволнованностью и горечью. Мусоргский снова используется тонический органный пункт, однако в этом случае уже в самой кульминации. Вокальная линия так же свободно перетекает из тональности в тональность. Примечателен последний такт: мелодия останавливается на неустойчивом звуке, оставляя слушателя с чувством незавершенности.
Виды Петербурга кисти Федора Алексеева
Окончен праздный, шумный день;
Людская жизнь, умолкнув, дремлет.
Все тихо. Майской ночи тень
Столицу спящую объемлет…
Лирический герой продолжает погружаться в свои воспоминания и в следующей песне, “Окончен праздный, шумный день…”. Это произведение уже большего масштаба, чем первые два; в нем расширяется и образная сфера. Песню можно условно поделить на несколько частей: первая из них описательная, она показывает нам героя и его окружение. Аккомпанемент в этом разделе служит фоном, он изложен аккордами и сдержан.
Переход к новому разделу, который начинается со слов “Как будто вновь вдыхая яд…”, композитор обозначает меняя ритм вокальной линии и фортепиано на триольный; аккомпанемент переходит к пульсации четвертями и перемещается в верхний регистр.
Переход к третьему разделу, “Лишь тень одна из всех теней…”, также отмечен изменением ритма: четвертные триоли в мелодии и аккомпанементе сменяются восьмыми. Темп замедляется переходя от изначального от среднего moderato assai к медленному andante. Фортепиано начинает дублировать вокальную линию, что создает дополнительный акцент на мелодии, прерываясь лишь во время кульминации, “И смело отдал ей одной…”. Как и в предыдущем номере, мелодия заканчивается на неустойчивой ступени (III), однако на фоне звучания тонического мажорного аккорда она воспринимается более устойчивой и спокойной.
Девичий альбом XIX века
Скучай! Ты создана для скуки.
Без жгучих чувств отрады нет,
Как нет возврата без разлуки,
Как без боренья нет побед…
“Скучай. В альбом светской барышне”, четвертый номер цикла, рисует горькое обращение героя к отвергнувшей его женщине. Текст песни довольно жесткий:
Скучай! С рожденья до могилы
Заранее путь начертан твой.
По капле ты истратишь силы.
Потом умрешь. И бог с тобой!
Мусоргский предваряет текст коротким проигрышем. Аккомпанемент в этом номере с самого начала плотный и развитый. Следуя за текстом, Мусоргский включает определенную повторность: интонация нисходящей секунды на слове “Скучай!” сохраняется при каждом появлении. Как и в остальных номерах, композитор не задерживается долго вокруг одного тонального центра, свободно перемещаясь по родственным мажорным и минорным тональностям.
На фразе “По капле ты истратишь силы” Мусоргский решил сделать особый акцент, поэтому он не только полностью дублирует вокальную линию в партии фортепиано, но и использует для венгерский лад (лад минорного наклонения с повышенной четвертой и шестой ступенями. Этот же лад композитор использовал в цикле “Картинки с выставки” для создания портрета Самуэля Голденберга из пьесы “Два еврея: богатый и бедный”).
Завершает пьесу фраза “и бог с тобой!”, которая сначала оканчивается на терцовом тоне тоники. Однако, после небольшой паузы, заполненной фортепианным проигрышем, Мусоргский повторяет ту же фразу, но уже заканчивая ее на тонике.
В тумане дремлет ночь.
Безмолвная звезда
Сквозь дырку облаков
Мерцает одиноко…
“Элегия это жанр лирики, описывающий печальное, задумчивое или мечтательное настроение” – такое определение дает нам словарь. Стихотворение “Элегия” Голенищева-Кутузова вполне этому определению соответствует: любование природой в нем перемежается с тягостными воспоминаниями лирического героя.
Продвигаясь к концу цикла Мусоргский создает все более и более развитый аккомпанемент. Беспокойные размышления героя композитор сопровождает то триолями, то тремоло, то секстолями. Следуя за текстом темп то разгоняется до allegro, то замедляется до andantino.
Арнольд Беклин, «Остров мертвых»
Месяц задумчивый, звёзды далёкие
С синего неба водами любуются.
Молча смотрю я на воды глубокие;
Тайны волшебные сердцем в них чуются…
Завершается цикл философским размышлением “Над озером”. В нем продолжается тематическая линия созерцания, однако оно уже гораздо более спокойная, нежели в “Элегии”. Монотонный плеск волн показан с помощью триолей в нижнем регистре, который продолжается на всем протяжении песни. Большую часть песни с помощью триолей излагается тонический органный пункт, что усиливает эффект неподвижности. Заканчивается цикл неспешным, тихим и диссонантным фортепианным аккомпанементом, который словно растворяется в воздухе.
Ныне признанный одним из шедевров мировой академической музыки, при жизни Мусоргского цикл “Без солнца” не был ни оценен по достоинству, ни понят даже ближайшими друзьями композитора.